До сих пор не утихают споры о сибирском старце Федоре Кузьмиче. Некоторые исследователи уверены: он и император Александр I — один и тот же человек. По мнению других, это всего лишь миф. Интриги добавляет то, что есть весомые аргументы как за, так и против.
Нарушил клятву
Брат знаменитого белого генерала Врангеля Николай Николаевич записал в 1912 году необычную историю. Ее рассказал Егор Лаврентьев, в прошлом караульный в Петропавловском соборе.
В один из февральских дней 1864-го он с товарищем стоял на часах. Неожиданно к царской усыпальнице подъехал министр императорского двора граф Владимир Адлерберг. А вскоре прибыл и сам государь Александр II.
Следом подкатил большой катафалк. В черном гробу лежал старец с длинной бородой. Траурная процессия вошла в собор. Покойного опустили в могилу Александра I. А граф Адлерберг, подойдя к караульным, под страхом смерти запретил когда-либо упоминать об увиденном.
Лаврентьев, хоть и прошло с тех пор полвека, все же ослушался. Рассказал Николаю Врангелю — и всему миру — одну из версий легенды о второй жизни «Сфинкса» на русском престоле, которую тот прожил под именем старца Федора Кузьмича.
Ни одна из них не нашла убедительного подтверждения. Но они неизменно будоражат умы. Даже преемники Александра Благословенного поддались обаянию тайны: Александр III, например, не исключал, что его предок действительно оставил трон и ушел в Сибирь, а цесаревич Николай Александрович в 1892-м якобы даже посетил его могилу.
Немало сторонников этой версии и среди профессионального сообщества. Подталкивают к тому последние годы и обстоятельства смерти монарха. Склонность к мистике и религиозности — как раскаяние за убийство отца. Желание поселиться вдали от столичной суеты, в Крыму. Наконец, загадочная болезнь и безвременная кончина.
Последнее путешествие
В ночь на 1 сентября 1825-го Александр выехал из Петербурга: в полном одиночестве посетил Александро-Невскую лавру, а затем в сопровождении супруги и нескольких приближенных двинулся в Таганрог и оттуда в Крым.
На обратном пути царь сильно простудился, и пришлось остановиться. Сперва Александр вроде бы начал поправляться, но 7 ноября наотрез отказался принимать какие-либо лекарства, а на увещевания врачей реагировал с раздражением.
В последующие дни ему становилось то хуже, то лучше. Переломный момент наступил десятого числа. Император упал в обморок и уже не встал с постели. «Болезнь продолжается. <…> Когда я ему говорю о кровопускании и слабительном, он приходит в бешенство и не удостаивает меня ответом», — записал на следующий день в дневнике лейб-медик Яков Виллие.
Вскоре начались судороги, затруднилось дыхание, поднялась температура. «Никакой надежды», — констатировал Виллие. Исповедавшись 15 ноября, Александр впал в беспамятство. И спустя четыре дня скончался.
Тело забальзамировали, но неудачно: изменились черты и цвет лица. Транспортировка заняла много времени. Да и в столице медлили с похоронами. В итоге народное прощание и погребение состоялись лишь 13 марта 1826-го. Отпевали в закрытом гробу — не по канонам. Тогда-то и пошла молва, что с кончиной императора не все ясно.
«Государь бежал <…> в Киев, — шептались одни, — и там будет жить о Христе с душею и станет давать советы <…> для лучшего управления государством». Другие возражали: «Не в Киев, а в Сибирь — молиться за нового царя и Отечество». А спустя десять лет слухи стали обрастать фактами.
«В нем моя тайна»
Осенью 1836-го в Пермской губернии задержали подозрительного старика. Никаких документов при себе не имел, заявил, что безграмотен, происхождения не раскрыл. Лишь назвался Федором Кузьмичом. Бродяге дали 20 ударов кнутом и отправили в Сибирь.
Когда запрет на перемещение истек, старец начал ходить по окрестным деревням. Вдруг стал грамотным — обучал местных ребятишек чтению и письму. Сельчане дивились: старик блестяще знал Закон Божий, изъяснялся по-французски, вел обширную переписку. Явно не из простых.
А вскоре произошел случай, который, казалось бы, расставил все на места. В 1842-м один из ссыльных — казак Березин, который, видимо, служил в императорском конвое, — опознал в сибирском отшельнике своего государя. Те же рост, волосы и цвет глаз, та же привычка держать полусогнутую руку на груди. «Ваше Величество! Да как же это?» — вымолвил Березин.
И вот уже новость облетела всю Россию. На пике известности Федор Кузьмич удалился в село Краснореченское (современный Хабаровский край). По воспоминаниям тамошних крестьян, старец как свои именины отмечал день памяти князя Александра Невского. Много рассказывал про Отечественную войну. А однажды огорошил: «Царь-то втайне завидовал успехам Кутузова». Единственное, о чем наотрез отказывался говорить, — о своем прошлом.
Государственной тайна Федора Кузьмича стала в начале XX века. Внучатый племянник Александра I великий князь Николай Михайлович обратил внимание на публикацию адвоката Анатолия Кони. Известный юрист рассказал о «рукописях сибирского старца», которые тот постоянно носил с собой в шерстяном мешочке.
Этот-то мешок, по преданию, висел в 1864-м в доме купца Хромова — над смертным одром старика. Перед кончиной хозяин спросил гостя: «Ты ли государь Александр Павлович?» А тот еле прошептал: «Чудны дела твои, Господи. <…> Нет тайны, которая бы не открылась». И указал на шерстяной узелок: «В нем моя тайна». Два клочка бумаги: на одном — цитаты из Евангелия, на другом — странный набор букв.
Адвокат Кони на глаз заключил, что почерк совпадает с государевым. Однако экспертиза, заказанная Николаем Михайловичем, дала обратный результат. Правда, князь заявил, что расшифровал послание. «Се Зевес И. Е. В. Николай Павлович без совести сославший Александра от его (чего) аз нынче так страдающ брату вероломно вопию Да возсия моя Держава 1837-го г. Мар. 26-го». То есть Николай I сверг брата и сослал в дальние края.
Все сошлось к одному
Исследование «рукописей старца» продолжается до сих пор. В 2015-м президент Русского графологического общества Светлана Семенова вместе с другими специалистами сравнила рукопись 47-летнего Александра I с записками Федора Кузьмича и пришла к сенсационному выводу: почерки идентичны.
«Я увидела необычную связь между психологическими качествами, свойствами личности и графикой написания», — сказала Семенова журналистам. И пояснила, что многие признаки письма проходят как доминанта по рукописям императора с 24-летнего возраста до записей старца, которому было около 80 лет.
В свою очередь, историк, доцент Российского государственного гуманитарного университета (РГГУ) Евгений Пчелов уверен в обратном: невооруженным глазом видно, что почерки не имеют ничего общего. Кроме того, у современных ученых в распоряжении остались лишь фотокопии «рукописей старца». Оригинал исчез еще в 1909-м.
Параллельно над разгадкой бились антропологи. Еще в 1960-х знаменитый ученый Михаил Герасимов направил в Ленинградский обком КПСС письмо с просьбой разрешить вскрытие могилы Александра I. Ответ был туманный: «Если Герасимов определит, что череп императора — череп человека, умершего не в 1825 году, а много позже, в год смерти старца, — то церковь сделает его святым. Что же получится — (это произойдет) с подачи ЦК Коммунистической партии? Нет, невозможно».
Позднее выяснилось, что РПЦ вовсе не против помочь в установлении исторической справедливости. Ведь где находится могила Федора Кузьмича — доподлинно не известно. Предположительно, на территории Алексеевского монастыря в Томске — на это указывала табличка. И часовня была неподалеку. Но после революции ее снесли.
Поиски начались в конце 1980-х — после канонизации сибирского мудреца. Местные семинаристы нашли недалеко от того места несколько косточек. Церковь объявила их останками старца. А в 2008-м Томская епархия сообщила, что не против исследования с целью сравнения мощей с останками Александра I.
Но вновь весь вопрос в той самой гробнице императора, которую пока не спешат вскрывать. Пророческими оказались строки Петра Вяземского о русском царе:
Сфинкс, не разгаданный до гроба,
О нем и ныне спорят вновь.
